Toilet? Behind that mountain, – невозмутимо ответила сухощавая женщина, указывая на гору Тушканчик. – If you cannot suffer, go for any bush. (Туалет? Вон за той горой. Если вы не можете терпеть, зайдите за любой куст.)
Что? Чего это она говорит? – от неожиданности обернулся наш "иностранец" к Ирине, хорошо знающей английский язык.
– Говорит, что ты балбес.
Пять минут мы беседовали с туристами из Екатеринбурга, отвечая на их многочисленные вопросы. Костяк группы составляли школьные учителя, уже много лет проводившие свои отпуска в горных путешествиях. А первым собеседником нашего завхоза стала преподаватель английского языка. Я порадовался за детей, которых учат эти интересные люди, несущие в себе красоту природы.
Было бы замечательно, если бы уроки природоведения, географии, ботаники и краеведения проходили не в замкнутом пространстве душных учебных классов, а на природе среди красивых ландшафтов, в лесу и на естественных водоемах. Чаще всего школа дает теоретические знания. Но умозрительные сведения приводят к абстрактному результату. Роль учителя в будущем справедливом мире должна занять главенствующее место среди всех специальностей человеческого сообщества. Учитель – это не профессия, а призвание. Среди претендентов на роль школьных учителей необходимо проводить особенно тщательный отбор. Умение понимать людей, сострадать им и жертвовать собой ради детей – вот главные духовные качества нравственного человека. В первую очередь – Учителя.
Пожелав учителям хорошей погоды и легких рюкзаков, мы последовали дальше, чтобы через полчаса встать на обед.
На тропе много групп. При встречах мы останавливались ненадолго, чтобы обменяться впечатлениями и ответить на задаваемые вопросы. Когда расположились у импровизированного стола, чтобы пообедать, к нам приблизились два мускулистых человека, несущих тяжелые рюкзаки.
– До слияния ручьев далеко? – не поздоровавшись, спросил один из атлетов.
– Вы альпинисты? – отвечаю вопросом на вопрос. – Здравствуйте.
– Нет, – как бы недоумевая, отвечает один, – мы скалолазы.
Для него странно, что по снаряжению я не могу определить их специализацию.
– До слияния дойдете за час, – критически посмотрев на их рюкзаки и прикинув темп передвижения, говорю скалолазам.
– Ну, что, пойдем? – с неохотой спросил скалолаз у своего товарища. Вскинув тяжелые рюкзаки с притороченными бухтами веревок и кивнув нам на прощанье, они медленно двинулись по тропе. В их фигурах была железная основательность, силовая выносливость. Когда скалолазы отошли, в нашем лагере началось активное обсуждение.
– У этих гуманоидов что руки, что ноги, не отличишь!
– Веревок много, наверное, метров по 120 у каждого. Железа тоже килограммов по 20. Скалолазов называют дятлами, они все скалы крючьями продырявят. Залезут на стену и долбят, долбят. Ночуют и едят в подвешенном состоянии, – проявил свои познания в области скалолазания Миша.
– Небось, одну тушенку набрали. Такую гору мяса питать нужно...
Молчал лишь наш завхоз.
Дима – парень атлетического сложения. Он иногда не прочь похвастать перед публикой своими достижениями. Натянув веревку между кедрами, он, на языке столбистов "гонит кино", то показывая выход силой, то крутит "солдатика". А сейчас Дима притих – сник и опустил плечи. Таких ребят он встретил впервые. Рядом с ними наш завхоз казался немощным и тощим, как кощей бессмертный.
Вывела его из униженного состояния самоанализа Юлия, присев рядом на бревнышко у костра.
– Дима щетинкой покрылся, – удивленно посмотрела девушка на лицо своего друга. – Можно, я потрогаю?
Счастливый Дима подставил щеку. Ну, прямо как кот, которого погладили.
– Можешь поцеловать в щечку, – осмелев, произнес он.
– Не люблю грязных и небритых мужчин, – ответила Юля. – Ты весь какой–то захрюканный, – презрительно посмотрела девушка на его одежду, и демонстративно отошла от поникшего парня.
– Дима, нужно набрать семена, – напоминаю опечаленному завхозу.
– Сейчас, только штормовку надену, – встрепенулся он.
– Какие семена вы хотите набрать? – спросила Ирина.
– Дядя Коля уже много лет сажает деревья, – критически осматривая грязную штормовку, начал рассказывать Дима. – Из всех походов он привозит семена и высаживает их на пустырях и в пригородных лесах. В прошлом году я тоже посадил несколько шишек.
– Можно я тоже посажу кедры?
– Конечно, можно, – говорю девушке. – Но еще лучше, если вы не будете выбрасывать семена от фруктов. У вас может накопиться большой запас посадочного материала. Весной и осенью можно высадить семена в неглубокие лунки. Обычно я делаю углубление острой палкой, и высыпаю несколько косточек от яблок, груш, слив и других ягод и фруктов. Не все семена взойдут. Но если хотя бы часть прорастет, работа будет проделана не напрасно. Лучше высаживать семена осенью, чтобы они перезимовали в почве и взошли в естественных условиях.
– Но ведь многие южные фрукты в Сибири не вырастут.
– Считаю, что каждое зерно имеет право на жизнь. Климат Сибири меняется в сторону потепления, так что некоторые растения могут адаптироваться. Конечно, я стараюсь больше высаживать кедры и березки. Иногда друзья присылают семена морозостойких растений. Недавно мне привезли косточки уссурийской груши.
– А нам можно с вами заниматься посадками?
– Буду очень рад. Каждую минуту на Земле погибает полгектара леса. Все больше людей осознает, что без деревьев прекратится всякая жизнь. Не один я веду такую работу. Мои друзья делают то же самое. И еще мы весной высаживаем у домов деревья. Так Природа сама быстрей придет к нам в город.
На стоянке тихо. Не слышно разговора и шуток завхоза. Наверное, каждый испытывает двоякое ощущение: жаль, что заканчивается встреча с Красотой и, в то же время, хочется побыстрей воспользоваться привычными благами цивилизации.
Ребята к концу похода устали. Кое–кто загрустил по дому. Повстречавшиеся нам скалолазы внесли оживление, но оно вскоре улеглось.
Неожиданно мои неторопливые размышления прервал яростный крик.
– Это кто?! – захлебываясь от возмущения, протягивала Маша поочередно каждому из нас увесистый камень. – Димка, на такое способен только ты...
– Камни имеют способность расти, – отмахивался Дима от наступающей девушки, – ты на горе взяла маленький камешек, а внизу он стал большим, – продолжал смеяться шутник. – Я тут ни при чем!
Конечно, это Дима подложил Маше камень в рюкзак. Отчасти в этом виноват я своими повествованиями. В прошлогоднем походе рассказал спутникам, как дети моей знакомой положили ей в рюкзак дорогой утюг с запиской, чтобы та не забывала каждый день гладить шнурки ботинок. Бедная женщина обнаружила "подарок" лишь на второй день похода. Знакомые альпинисты подкинули другу в рюкзак его гантели, чтобы тот во время восхождения делал зарядку. Туристы – веселый народ.
Остался последний переход. На тропе все больше мусора и хлама. Чаще встречаются безжалостно порубленные деревья и чернеющие пятна кострищ. Вот и мост через речку Тушканчик.
– Ой, мама, – с отвращением показывая на противоположный берег, где стояли машины, и дымил костер, прикрыла рот ладонью впечатлительная Маша. – Зачем ехать на природу, чтобы так напиваться?
– Чтобы не видеть этого безобразия, пойдем к Нижней Буйбе.
Когда мы обустроили лагерь и попили чаю, к нам подошли два молодых человека, выглядевшие весьма усталыми и подавленными.
– Двух девушек не видели? – с надеждой спросил высокий парень. – Мы в районе Тайгиша потерялись. У них котлы остались, а у нас палатка.
– Девочки, налейте ребятам чаю. Дима, достань НЗ, по дороге купим продукты.
Чтобы оценить ситуацию, начинаю задавать вопросы. Оказалось, что группа состояла из четырех красноярских спелеологов.
Из рассказа понимаю, что девушки имеют достаточный уровень подготовки для автономного выхода с маршрута.
– Ошибка ваша в том, что не знаете правил поиска, – говорю парням. – Если кто–то потерялся – в обязательном порядке группа должна вернуться на место последнего привала, затем на место последней ночевки. Вдоль линейного ориентира это сделать достаточно просто. Скорее всего, они вас там ищут.
Я вырвал из своего дневника лист, в котором были записаны адреса и телефоны ближайших служб спасения нашего региона.
- Рекомендую одному из вас немедленно отправиться на попутном транспорте до ближайшего спас-отряда. Специалисты оценят ситуацию и предпримут все необходимые меры. Может быть, девушки уже дома.
Скоро вечер. Горит последний костер. Прямо как у моего любимого писателя, путешественника-картографа Григория Анисимовича Федосеева. Надеюсь, что не последний костер ни для меня, ни для моих молодых друзей.
Я смотрю на ребят и думаю о благотворном влиянии природы, горного воздуха на их физическое и моральное здоровье. Как жаль, что уже пора возвращаться в город. Вот они приедут полные энергии и впечатлений, и постепенно погрузятся в повседневность городской суеты. Снова привыкнут к воздуху, неоднократно прокачанному через двигатели автомобилей. И среда, пронизанная смертоносным радиоизлучением и разрушающим сознание ритмом, вновь станет привычной, а ядовитая пища желанной. Они не будут замечать однообразия квадратных и уродливых форм зданий, потому что с детства в их сознание внедрен "эталон квадрата". Их речь снова покроется мутным налетом тюремного сленга.
Нет, прочь печальные и безрадостные мысли. Быть может, эти дни, прожитые в тесном общении с Природой, явятся той маленькой каплей, которая перевесит весы в выборе между техногенным безумием, вызванным властью "золотого тельца" и разумной достаточностью в потребностях. Человеку много не нужно. Ему не обязательно делать физиологические отправления в золотой унитаз и иметь несколько автомобилей, чтобы перевозить свое ненасытное тело. Нас окружают множество ненужных и вредных вещей, за владение которыми мы расплачиваемся своим и чужим здоровьем, и на которые бесполезно тратим время.
– Ужинать, – прервал мои рассуждения крик дежурного.
– Внимание! – провозгласил Дима. – Это высочайшее произведение искусства, компоненты которого пронесены на наших многострадальных потных спинах, я посвящаю нашему руководителю, папе Коле!
После этих слов под аплодисменты и крики ребят Дима торжественно вручил мне традиционный торт из сухарной крошки.
– Красиво, – восхитилась Юля, – а как называется?
– Последний писк завхоза, – иронично заметила Ирина.
– Знал бы, что будет так вкусно, больше бы крошек намял, когда сухари в рюкзаке нес, – облизывая ложку, сожалел Миша, расправляясь со своей порцией.
Девочки тоже подливали бальзам лести, подвергая Диму опасностям "медных труб". Завхоз сиял, исторгая каскады шуток. Он готов был состряпать еще что-нибудь, но продуктов осталось только для приготовления ужина и завтрака.
– Я и не представляла себе, что столько дней можно жить без квартиры и ванны, – с недоумением произнесла Маша, – неужели поход закончился?
Ребята замолчали и с удивлением посмотрели на нее.
– А ведь есть люди, которые всю жизнь могут вот так прожить, – продолжала рассуждать девушка, не обращая на нас внимания. – Есть и такие, которые ни разу в лесу у костра не ночевали.
К сожалению, людей с детства противопоставляют Природе. Программируют на борьбу с ней и выживание любой ценой. Поэтому происходят трагедии. Истоки этих трагедий находятся в разуме. Было много случаев, когда люди, заблудившиеся в лесу, погибали уже на третьи сутки. А резервы человеческого организма велики, и он может длительное время обходиться без пищи. Часто в экстремальных и критических ситуациях люди погибают от страха и бездействия. Страх блокирует защитные силы организма. Знание и умение дают способность действовать, вызывают приток сил и включают древние внутренние механизмы, благодаря которым человечество выжило как вид.
– Нужно научить людей жить в природе, – посмотрела на меня Ирина, – не бояться ее и уметь справляться с голодом и холодом, научиться избегать опасностей.
– Для этого нужно знать законы Природы и не нарушать их, – соглашаюсь с ней. – Часто поражение находится в разуме людей. Если их ориентировать на выживание, не все справятся с этой задачей. Нужно внушать, что Жизнь в природе - наша естественная потребность. "Жизнь в Природе" – это не отказ от благ цивилизации и не уход в скит или пустынь, – продолжаю пояснять. – Это жизнь, включающая использование технических достижений человечества на основе принципа разумной достаточности, в гармоничном сосуществовании с миром природы и с соблюдением права на жизнь каждого живого существа.
За ароматным чаем со смородиновым листом беседа продолжилась.
– Мы хотим открыть сайт в Internet. Он будет называться "Жизнь в Природе", – сообщаю друзьям. Планируем создать в нем несколько разделов. Один из них, по-моему, самый важный, – "Экология сознания". Хотите принять участие в этом проекте?
– Internet – это большая помойка, – пренебрежительно махнул рукой Дима.
– Из всего можно сделать помойку. Везде найдутся гадливые люди, – возразила Ирина. – Смотрите, что с природой сотворили.
– Заметьте, во всех сторонах жизни есть созидание и разрушение, – направляю разговор в позитивное русло диалога и осмысления, – как в Природе, так и среди людей. Только в среде людей разрушение сейчас начинает преобладать.
– Но ведь строить стали больше, – возразила Маша.
– В этом "строительстве" разрушаются основы самой жизни! Надолго хватит этого безумного строительства? Люди уничтожают среду своего обитания и тем обрекают будущие поколения на болезни и вымирание.
К счастью мир людей состоит не только из потребителей и разрушителей.
– Что, опять революция нужна?
– Революция нужна в умах и сознаниях людей. Сознание – это первоисток поступков человека. Посредством сознания формируется мировоззрение. Сознание определяет потребности и жизненную ориентацию людей. Существует коллективное сознание, его формируют…
– Отец приехал, – радостно сообщил подбежавший к костру Миша. – Я знал, что он сегодня приедет!
– Здравствуйте! Гостей принимаете? – подходя к лагерю, спросил Игорь. – Девчата, вот вам фрукты и овощи, меняю на миску простой каши, – передал он два объемных пакета. – Небось, и по пирожкам соскучились?
Уже глубокая ночь. Ребята ушли спать, а мы с другом все сидим у костра.
– Я скучал вот по такому костру, по шуму горной речки. Иногда закрою глаза и вижу, как мы идем по заснеженному перевалу, – протягивая кружку за очередной порцией чая, вспоминает мой товарищ.
– Лет восемнадцать уже прошло, давно ты в горах не был.
– Надоела собачья жизнь, – сокрушенно произносит Игорь. – Эти рожи жадные... Торговцы, чиновники. И все хотят одного – денег и власти. Толкутся, как свиньи у корыта, топчут, давят друг друга, и не видят, что происходит вокруг. Ты счастливый человек, Коля. На тебя ребята молиться будут. Вон, Мишка мой, встретил, обрадовался, но не спросил, как там дома. Начал о походе взахлеб говорить.
– Живи настоящим и будущим. Ведь нам хорошо сейчас. И на завтрашний день наметим добрые планы. Ты сильный и сможешь выгрести из мутного потока. Только истинные господа, господа самих себя способны распоряжаться своей жизнью.
– Ты верно сказал. Я как будто и себе уже не принадлежу. Не заметил, как сын подрос. Но не знаю, чем он живет, какие у него интересы.
Мы еще долго сидели у костра. Пили чай, неторопливо беседовали, рассуждая о жизни. Вспоминали дороги, пройденные вместе. Тех, кто уже ушел из этого мира.
Мелькая фарами сквозь деревья, по близкому тракту все реже проносились запоздалые машины. Прохладная ночь раскрыла объятья звездного неба и окутала нас уютом понимания. Казалось, что деревья участливо склонились к нашему костру, а горы чуть слышным эхом передавали друг другу слова сердечной беседы.
– Давай, Игорь, спать ложиться. Тебе завтра за рулем.
– Ты иди, ложись, я еще посижу немного, – как-то глухо ответил он, вглядываясь в пламя.
Я ушел от уютного костра, почувствовав, что в этот момент в душе друга происходило нечто важное, приводящее к переосмыслению жизни.
Что мой друг видел перед собой? Какими тропами его водила память, разбуженная пламенем таежного костра и этим бездонным звездным небом?
 |
